Здравствуйте.#Посылаю Вам на суд два рассказа (это первый), с надеждой на то, что они будут опубликованы в номерах "Мании".#На мой взгляд, эти два рассказа являются на сей момент моими лучшими произведениями (да и не только на мой). По мнениям читавших первый рассказ, начало очень походит на "Маску" Лема, но, к сожалению, "Маску" я не читал (только "Дневники"), поэтому не берусь судить о схожести.#Серг Кодайр (rip2000@fromru.com), 17,21 сентября 2002 г.##Стать Управителем
##Проносились имена, но для меня они ничего не означали и не значили. Из всего себя я ощущал только свой разум, уткнувшийся носом в невидимую, но от того нисколько не жесткую подушку. Туманный взор охватывал странную плоскость с обгорелым клочком бумаги, все было погружено во тьму, но мерцали звезды, а нижние края плоскости словно освещались факелами. Подушка если не лежала прямо на плоскости, то была ей параллельна.#Таинственную романтическую обстановку не портили мириады имен, зачастую практически идентичных. Они только нагнетали ее непостижимым образом. Постепенно небесная прохлада, исходившая от подушки, начала исчезать. На смену ей пришло обжигающее дыхание. Оно заполонило всю плоскость и уходило в вертикаль, приятно обжигая мои мысли.#В эти минуты я стал замечать, что на клочке бумаги перьевой ручкой было иссиня-черным цветом выведено имя. Оно мне ничего не сказало, кроме того, что это имя не мое. Сочетание букв вызвало во мне лишь ассоциацию с изнеженностью. Я забыл про клочок.#Мой взгляд начал подниматься. Вокруг было все то же беспорядочное движение имен. Тем временем, я начал ощущать свою голову, туловище, руки, ноги. Я был человеком. Это меня уже порадовало. Но я абсолютно не знал, где я и что же мне делать. Я даже не знал своего имени.#Я чувствовал тепло от дыхания, исходящего снизу. Но появилось еще одно, ключом бьющее в затылок, словно кто-то нарочно стоит у меня за спиной и дышит на меня. Я не пытался обернутся — во мне сидела непоколебимая уверенность, что я просто не в состоянии этого сделать. И вообще, я поднялся не сам — меня подняли, посадили разум в оболочку и теперь зачем-то дышат в затылок.#Неожиданно во мне пронеслась довольно-таки странная мысль: одет ли я? Мысль пробежала по всему телу, заставив содрогнутся каждую его частичку. Одет. Причем неплохо, явно по-дворянски. На перевязи я ощутил качественную шпагу. Плаща не было и это почему-то удручало.#Вслед за ключом бурного дыхания я стал ловить звуки. Они были практически неслышимыми, и я не мог их понять. Я бросил это занятие и вскоре понял, что звуки эти были звуками того непонятного места, где я нахожусь. Визуально я едва помещался в этом месте, но чувствовал, что оно огромно.#Четкий, хорошо поставленный тихий указывающий голос не испугал меня, он лишь устремил мой взгляд к появившейся бумаге. Она превосходила по размерам мой клочок, но была такого же качества.#"Обрети свое настоящее лицо..." — говорилось мне, а на бумаге стала вырисовываться синяя линия. Постепенно оно приняло очертание ужаснейшего (для меня, по крайней мере) лица.#"Вспомни, кто ты есть на самом деле..." — твердил мне голос, а меж тем очертание лица сменилось уже третьим образом и линия остановилась. Передо мной предстало изображение в профиль. Лицо было таким плоским, словно над ним основательно поработал столяр. Лишь бугорок носа торчал, как сучок. Губ не было. Глаза угадывались где-то за пределами бумаги. Подбородка я не помню, но то, что изображение было лысым — помню точно.#Голос говорил что-то еще, но я его не слушал. Я рвался на волю из этого места, понимая, что это какая-то исправительная тюрьма. Всей своей сущностью я тянулся к поверхности, поскольку был уверен, что выход — там.#Раздираемый моими отчаянными нитями существования, темный потолок порвался, и из образовавшейся дырки стали пробиваться лучи света. Как любители покупаться в воде ныряют в нее "рыбкой", так я прыгнул в этот свет и полетел.#Мне казалось, что полет длится вечно. Расстояние было не больше двух метров, но они тянулись бесконечно долго.#Наконец я понял причину: меня звал голос. Он упорно не хотел расставаться со мной и в конце концов крикнул мое имя: "Эйжен!" На миг я оторопел — голос был женский, такой манящий, уж было стал поворачивать назад, как холодная мысль пронеслась по мне: это не мое имя! Оно никогда не было моим и никогда им не будет! Я посмотрел на клочок бумаги. Оказывается, все это время он был в моем левом кулаке. Там было написано "эйжен". Я порвал клочок на более мелкие кусочки и развеял их по тюрьме. Затем я собрался с силами и рванулся в завершающий полет.#Белый, ослепляющий до блаженства свет принял меня. Я летел через него, как птица (уж не знаю какая, но, видимо, очень быстрая).#На моей душе было чудесно и просторно, хотелось петь. Но прежде всего хотелось спать. И я заснул, все также "рыбкой" летя сквозь свет.#* * *#Очнулся я в лесу. В самом обыкновенном сосновом лесу. Не было ни намека на тропинку и на признаки деятельности человека. Моя одежда не годилось для хождений по лесам, хотя на сей раз придется пожертвовать темно-зеленым камзолом. Неожиданно для себя я обнаружил на своих плечах плащ удивительной белизны. Несмотря на то, что я лежал на ветках, он нигде не порвался и даже не был испачкан — а на вид он выглядел так, что любое прикосновение обратит его в пыль. Еще на мне были безупречные "лесные" сапоги, подвеска из разнообразных крошечных драгоценных камней, складывающихся в непонятный мне узор. Были и какие-то штаны, под стать камзолу (в штанах я не знаток).#Наугад выбрав направление, я пошел, то и дело запинаясь о корни или еще какую-нибудь неприятность. Через час лес вывел меня к дороге. Удручало то, что по ней не ездили лет эдак сто. Достав из своего походного мешочка презабавную монету, я кинул ее три раза. Два из трех случаев сказали, что надо идти налево. Я пошел направо.#Шел я довольно долго, солнце уже начало клонится к горизонту (кстати сказать, я шел прямо на закат). Я уже думал остановиться на ночлег, как лес начал редеть и впереди показались поля с огромной травой. Дорогу преграждала огромная поваленная сосна. Подъем и спуск заняли минут десять, не меньше. Я пошел дальше по дороге, к указателю. На нем было три таблички. Одна указывала в сторону, откуда я пришел, две других предлагали мне идти дальше. На первой значилось "Таина — 10 диа". Я пытался вспомнить, что же означает "диа". Кажется, когда-то это значило расстояние, равное конному дневному переходу. Вторая гласила "Лаган — 5 диа", а третья "Сиан — 2 диа". Что ж, два — это, как известно, не десять, поэтому с утра я решил двинуться в неизвестный мне покуда Сиан. Но прежде надо было выспаться. Свернув с дороги, я углубился в высокие колосья. По мере наступления ночи становилось все холоднее и холоднее, но делать было нечего, и я просто лег на землю, поплотнее закутавшись в плащ.#Утром я с удивлением обнаружил, что ни капельки не замерз — и виной тому был, по всей видимости, белоснежный подарок. Ну и сапоги, поскольку пальцы ног не ощутили во время моего сна даже дуновения холода. Если быть точнее, сна не было — я просто провалился в черную пустоту и, бодренький и свеженький, с первыми лучами солнца поднялся для дальнейшего пути.#Завтракать было абсолютно нечем. Я с сомнением огляделся вокруг. И, не найдя лучшего варианта, откусил от какого-то колоса. Вкус был не ахти какой, но есть было можно. Я выдернул колос с корнем. На удивление, корень оказался очень вкусным. Запахом он напомнил мне дыню. Корень оказался очень питательным и с опьяняющим действием. Поле было большим и широким, но перед тем как выйти на дорогу я все же повыдергивал несколько корней, аккуратно сложив их себе в сумку.#Я вернулся на дорогу и пошел в Сиан. Теперь у меня имелась хоть какая-то более-менее выполнимая задача: дойти до Сиана, там, по возможности, устроится где-нибудь жить, а после уж подумать о том, какая же сволочь держала меня в плену.#Вообще, я человек мирный, даже мухи не обижу. Но, как известно, vis pacem — para bellum.##* * *##Дорога была причудливо изогнута, все время норовила куда-то убежать. То заводила в дремучий лес, то практически терялась в поле. Одну ночь пришлось провести в древнем бору, предварительно расставив силки и лечь спать на голодный желудок. Утром мяса мне так и не досталось, поэтому снова пришлось жрать эти чертовы корни (пришлось чуток пройти назад).#Дорога вела меня через дубы, резко свернула вправо и вывела меня прямо на Сиан. То, что предстало моим глазам, мне не слишком понравилось: спаленные с месяц назад дома уже окончательно рухнули на землю, тут и там разлагались трупы. Зрелище было невыносимым, но я чувствовал, что надо было идти.#Я шел по дороге, но уже не по такой пыльной. Постепенно она и вовсе перестала быть — настолько суровой тут была битва, словно все пытались стереть в порошок. Хотя, скорее всего, посреди битвы тут грянул взрыв.#Я шел через трупы, пытаясь вспомнить, кто я такой. Может, я шагаю через трупы своих друзей? А может, врагов? Или я был королем, а теперь волею времени закинут в далекое будущее, где сцепились мои праправнуки? Как сложно быть собой и в тоже время — абсолютно никем.#Исходив весь Сиан вдоль и поперек, я не нашел, естественно, ничего съестного. Если бы я был стервятником, то уже давно лежал бы, наевшийся до отвала. Но, к сожалению, я не стервятник. Что ж, мой организм еще не выплевывает корни обратно...#Я сел на остатки мостовой. День клонился к ночи, и меня не радовало спать в мертвом городе. Теперь я уже лежал на мостовой. Лежал, глядя в чистое звездное небо и пытался заснуть, чего мне так и не удалось.#Встав, я понял, что это было ошибкой — пепелище ночью казалось еще более зловещим. Я решил убраться подальше из мертвого Сиана.#Я шел по практически не существующей улице. Была полночь. Что-то меня насторожило в сочетании сегодняшней ночи: полночь, полная луна, мертвый город... Мне стало до омерзения жутко. И тут я увидел призраков.#Они были невзрачными и серыми. Они были одеты в то, во что, видимо, были одеты до смерти. Призраки ходили, бегали, разговаривали, смеялись, даже пели и танцевали. Но все это было без единого звука. Только заунывное движение челюстей: вверх-вниз, вверх-вниз. Меня они не замечали.#Не замечают — и ладно. Я пошел дальше. Порой приходилось идти прямо через них. Ощущение — не забываемое. Как будто на тебя разом вылили все скопившиеся за год в королевском дворце помои, заодно избавив себя от чистки туалетов. Я уже чуть ли не бежал сквозь толпу этих призраков.#Вскоре я бежал. Бежал еще тогда, когда Сиан уже скрылся за поворотом. Наконец я свернул на траву и в изнеможении упал.#Когда я проснулся, солнце стояло довольно высоко. До меня как-то не сразу пришло осознание того, что надо мной стоит человек. Одет он был в простую крестьянскую одежду, но на руках были отменные стальные наручи, переходящие в стальные перчатки, рубаху подпоясывал ремень, расписанный загадочными рунами, а на шее висела серебряная цепочка, к которой крепилась золотая монета с замысловатым узором, если не таким же, то уж очень походящим на мой узор. В правой руке человека была шпага, в левой — дага.#Человек внимательно смотрел на мою подвеску и внезапно упал на колени, выронив из рук оружие и прошептав: "Мой Сигнор!"#Мои предчувствия по поводу того, что я был королем не совсем оправдались, но кто знает, что значит "сигнор"? Во мне крепла уверенность, что править я не люблю, но всегда приходится, поскольку слишком часто много невинных жизней зависят от твоего шага. Хотя и правители часто зависят...#Мне не дали додумать: к нам вышли еще человек двадцать и, рассмотрев подвеску и меня, бросились на колени со словами: "Вы живы, наш Сигнор!" В походке каждого из них было что-то от походки рыси. Но меня это почему-то не тревожило.##* * *##Вот так, неожиданно и бесповоротно, я стал Сигнором для нескольких сот людей. Сигнор — это родоначальник клана, чуть ли не его божество. Из поколение в поколение передается легенда о том, что в самые трудные для клана времена их Сигнор восстанет из Ада (вот этот момент меня заинтересовал больше всего — почему именно оттуда?) и не даст погибнуть детям своим. Из грязи, можно сказать, попал в князи. Только это смотря с какой стороны посмотреть — быть Сигнором пуолиилвэсов, последнего клана истинных оборотней (на их, а теперь и на моем языке "пуоли" значит одна вторая или половина, а "илвэс" — рысь). Истинные оборотни — это животные, имеющие душу человека и могущие в него оборачиваться.#По их рассказу, вервульфы (люди-волки) совсем не давали пуолиилвэсам житья, а под конец и вовсе начали войну. Причем надо заметить, что истинных вервульфов в ближайших тысячах диа нет и не было, а они объявили себя истинными, устроив на людей-рысей настоящую охоту (мол, это они всех жрут, ну и так далее). А сейчас, когда пуолиилвэсов осталось чуть более трехсот душ, вервульфы переключили свое внимание на королевство, установив свою религиозную и политическую диктатуру.#Мы находились в полуразрушенном Лагане, где еще сохранились хорошие дома. Довольно забавно было наблюдать триста с лишним человек, стоящих на коленях перед тобой, забывая о том, что творится вокруг них. А вокруг них были покореженные дома, за их спинами — пепелищами. Стоя на коленях, они напоминали мне кающихся грешников.#Постепенно передо мной разворачивалась политическая карта мира. И, судя по тому, что творили вервульфы, надо было как можно скорее начинать гражданскую войну, пока еще не сломался хребет у этих самых граждан.#Пуолиилвэсы встретили мою идею бурно — они явно засиделись на месте. Прямо на следующий день началась подготовка к войне. Готовились все от мала до велика: во всех горела жажда мести, и как ее теперь было не реализовать, когда восстал из Ада их Сигнор? Только вот в Большую Рысь я почему-то перевоплощаться не могу. И вообще не могу. Чем, кстати, изрядно удивил весь свой народ, но он, народ, все быстро списал на злобных правителей Ада.#Я уже начал думать, а не вырвался ли я из Ада? Может, потому меня и не хотели отпускать, зная, кто я? А мое подсознание знало, что и когда должно сделать и вырвало меня оттуда? Что ж, вполне. Лично меня это устраивает. Сигнор истинных оборотней — для начала, потом, думаю, король этого завалящего государства, ну а потом можно и весь мир к рукам прибрать (если получится, конечно — только что-то мне подсказывает, что лучше сидеть на двух-трех королевствах, нежели пытаться надорвать себе пупок, пытаясь взвалить на себя весь мир). Но почему Владыка (Владыки) Ада просили вспомнить меня, кто я такой? Ведь именно поэтому они не собирались отпускать меня. Видимо, я никогда не получу ответа. Может, они хотели мне присвоить душу какого-то Эйжена, заставляя меня вспоминать его память. Кто знает...#Чуть не забыв, я спросил у Питэра, что же они делали в то ранее утро и Сиана. Как оказалось, месяц назад войско вервульфов зашло в кем-то открытые ворота города. Жители успели сделать только одну вещь — подорвать весь город вместе с армией. В первое же полнолуние кто-нибудь из выживших должен был отправится в Сион, чтобы узнать у духов, чьи имена предавать позору, а чьи выбить на доске великомучеников. Первое полнолуние после трагедии случилось именно тогда, когда Питер и его команда добровольцев охотились на вервульфов. После охоты они как раз и должны были сходить в Сиан. Утром, возвращаясь после беседы с духами, они нашли их Сигнора, то бишь меня.#Через неделю наступила самая невеселая пора для меня и самая веселая для моего народа. Королевство Хельмитард вступало в период гражданской войны.##* * *##За два месяца войны главные силы вервульфов, действовавшие на Лаганском тракте, потеряли безвозвратно одну десятую часть своих воинов, еще две десятые были надолго деморализованы.#К моим людям присоединились гарнизоны многих городов, в леса ушли партизаны, координируемые моими людьми. Все шло очень неплохо, но все шло к тому, что придется давать генеральное сражение: по все-таки проторенной дороге к Лагану шагала армия вервульфов, а это было девяносто тысяч душ при 400 орудиях. У нас дела шли хуже. Намного хуже: реальное боевое формирование составляли лишь двадцать тысяч душ. Правда, орудий у нас было 550, но они смяли бы нас числом.#Вначале предполагалось дать генеральное сражение где-нибудь в лесистой местности, но произошло неожиданное...#Мы долго не могли взять город Витедан. Это было подозрительным — он был слишком маленьким, зачем ему такой профессиональный и большой гарнизон? Когда Витедан после длительной круговой осады пал, выяснилось, что в этом городе лежала казна государства, перепрятанная вервульфами.#Срочно в соседние государства были отправлены послы с охраной и фургонами.#Пришлось отступать все ближе к Лагану, ожидая поддержки. Утром означенного дня мои силы и только что нанятые воины соседних государств стали сосредотачиваться у села Сатанай. Немедля были начаты постройки редута на правом фланге, куда был назначен Питэр с лучшими своими бойцами и лучшими из наемников.#Через день на поле появилась армия вервульфов и с ходу атаковала редут. В первых рядах шли вервульфы. Завязался жесточайший бой, протекавший с попеременным успехом около девяти часов. Два раза вервульфы овладевали редутом, но оба раза редут был отбит. И только глубокой ночью мой верный Питэр отозвал душ с редута. Задача была выполнена: было выиграно время, выяснено направление удара.#Весь следующий день армии готовились к битве. Теперь нас было восемьдесят пять тысяч душ.#Великое Сатанайское Сражение началось ранним утром.##* * *##Я не помню сражения. Не помню его в обычном свете — с первым залпом вервульфовых ста пушек по нашему правому флангу. Время для меня замедлилось, и я отчетливо видел скользящих по спиралеобразной дуге ядра. Крик "На флеши!" тянулся для меня минуты, но в тоже время — ровно столько, сколько и должен был звучать. Наверное, сказывалась напряженность момента. Когда первая линия вервульфов слаженно подняла левые ноги, цвет противников слился для меня в одну синюю линию. Неожиданно она, линия, сорвалась с места и понеслась на зеленую. Расстояние начало бешено сокращаться. И тут синяя линия вздрогнула, чуть рассыпалась, окутавшись серой дымкой. Прозвучал второй залп, синяя линия начала откатываться назад, захлебнувшись в атаке.#Этот эпизод я помню еще более-менее ярко, но вот все, что происходило дальше...#В моей памяти остались лишь быстрые белые молнии штыков, угнетающий свист пуль, длящийся мириады секунд, ржание лошадей, лопание кирас, голов и тел... И дикий бой барабанов вкупе с развеселым писком дудок.#Моя рука то и дело поднималась, голос отдавал указания, но моя душа оставалась безучастной: она плавала в океане эйфории, витая в облаках. Облака напоминали вату желтоватого цвета, только мой взгляд не застревал в них, он рвал их в клочья, освобождая дорогу душе, упоенной боем.#Еще один эпизод мне надолго врезался в память: полк вервульфов сошелся с полком пуолиилвэсов. Они встали лицом друг против друга, бросили на окровавленную землю все оружие и стремительно начали превращаться в животных. Я вспоминаю все это настолько замедленным, что каждый миг мне кажется годом, прожитым в страхе. Это было поистине невыносимое зрелище: десятки и десятки зверей рвали друг другу тела на мелкие клочья (я нисколько не преувеличиваю). Трудно, просто невозможно представить такую картину в лесу; дикость войны возможна лишь на полях, где прошел человек. Мой затуманенный взгляд рыскал по кровавому клубку, словно ища кого-то. Вскоре я действительно нашел знакомое не, очень близкое мне лицо: Питэр. Мой взгляд завертелся вокруг него, неистового, рвущего и мечущего. В один миг бег времени остановился и я увидел чьи-то волчьи клыки, раздирающие его горло. Я готов был сорваться, броситься ему на помощь, спасти его — но я не мог этого сделать, я оставался главнокомандующим. Я не мог даже дико закричать, дав бы тем самым волю своим чувствам. Я просто наблюдал, как тело моего лучшего друга постепенно превращалось в коврик для вытирания кровавых ступней богини этой баталии.#И все вновь завертелось для меня. Безумная круговерть отнюдь не феерических сочетаний красок, ужасающей какофонии военных маршей, свиста стали, криков раненных и торжествующих живых закрутила меня в быстронесущуюся спираль времени. Я уходил по ней все выше и выше, к финалу. У меня было чувство, что из воздуха выкачивают кислород — становилось труднее дышать, голова раскалывалась от боли.#Наконец раздался взрыв в моей голове. От него едва не лопнули мои уши, но зато все закончилось: я по прежнему стоял на вершине какого-то холма, обозревал прекрасную зеленую траву, усердно окрашенную в жуткий бордовый цвет и крапинку из синих и зеленых тел.#Было около трех часов дня. Значит, битва длилась около девяти часов. Как мне доложили, около сорока тысяч вервульфов были убиты, остальные их части понесли тяжелые потери, сдались в плен и тому подобное. Из наших сил наши потеряли около десяти тысяч, причем пуолиилвэсов осталось душ сто; наемники потеряли около двадцати тысяч, но не мне об этом сожалеть — даже если б они все полегли, но выиграли — мне было бы абсолютно все равно.##* * *##Потом было серое, бесконечно длинное двадцатилетнее правление королевством. Мой сын, который, кстати говоря, умел обращаться в рысь, уже практически правил.#Мне сначала с каждым годом становилось все скучнее и скучнее, потом — с каждым месяцем, потом — с каждым днем...#Я все чаще вспоминал ту грандиозную битву и времена, когда был один. Я не любил вспоминать ни дни пребывания в маленьком, но гордом клане, где я был, словно бог, ни дни скучного королевства. Королева была лишь политической фигурой для моего королевства, я — для ее родины; даже сын был мне не нужен (но я никогда не выказывал ни того, ни другого).#В один день, это было зимой, я, повинуясь душевному порыву, вскочил на скакуна, набросил на плечи нестареющий белый плащ и рванул из замка. Меня манила свобода.#Я рванул практически как тогда, стремясь в плотный потолок, только на этот раз мне открыли ворота... Каким бы прекрасным не был конь, каким бы он не казался сильным, но он не выдержит безумной гонки на много, много диа.#И точно: однажды конь захрипел и просто свалился в снег. Что ж, прощай, дружище!#Я был в окрестностях битвы. Неожиданно для себя я вытащил шпагу из ножен и принялся бегать по полю и колоть невидимого противника. Как это было приятно, бегать по чистому снегу, оставляя за собой глубокие следы, смеяться от упоения и дышать свежим воздухом!#Я был в том самом костюме, в котором когда-то давным-давно нашел меня Питэр. Я остановился. Питэр. Ведь он лежит где-то здесь. Снова я забегал по полю, теперь уже не находя себе места. Но как я мог найти его могилу в этом белом кошмаре?! Да, вдалеке высились братские могилы, но Питэр был захоронен на месте своей гибели.#Я остановился у самого большого сугроба и рухнул в него лицом вниз, раскинув руки, пытаясь обнять ими необъятное. Теперь я понял значение слов "потерять человек навсегда". Снег начал таять подо мной. Да, короли тоже имеют право плакать! Единственный человек, преданный мне настолько, что я был предан ему. Человек, ушедший немыслимо далеко.#Я перевернулся на спину. Снег начал таять. Нет, не превращался в воду, он превращался в свет. Белый ослепляющий свет. Меня подбросило вверх, и вот я уже словно плаваю в вязком течении лучей.#Этот свет мне кажется таким знакомым...#Ах, конечно! Это в него я вырвался из Ада! Может, и сейчас он укажет дорогу?#И действительно, надо мной свет начал сливаться в странную форму. Только потом я понял, что это — гигантская белая ладонь (и как я ее только отличил? Ведь все было белым).#Повинуясь наитию, я протянул свою ладонь и вложил ее в большую.#Та с силой потянула меня вверх. Она долго тянула меня и постепенно от меня остался только один взгляд и разум.#И неожиданная боль пронзила вдруг виски.#* * *#- Ч-черт, моя голова...#- Ты знаешь, Ученик, что так бывает всегда.#- Да, Наставник, я знаю. Как я показал себя?#- Ты показал себя прекрасно. Это было просто великолепно! Из тебя выйдет гениальный король.#- Нет, Наставник, не король. Главнокомандующий.#- Нет, Ученик! Хотя сейчас ты можешь говорить что угодно.#- Верно подметили, Наставник. Говорить.#Тот, кто носил титул Наставника, тяжело вздохнул, мановением руки заставил парящее сидение приблизится к нему и, чуть кряхтя, сел на него. Его глаза, уже начавшие уставать от мира, исподлобья взглянули на Ученика. Взгляд был тяжелым и Ученик даже не думал пытаться выдержать его. Он отошел к окну, распахнул его и высунулся чуть ли не на половину своего роста. Ветер бил его со страшной силой, но ему нравилось стоять так, смотря вниз, на быструю горную реку, послужившую замку рвом, на поля с неимоверно манящей зеленой бархатной травой. "Как хорошо, что не видны все эти воздушные ловушки... Они бы очень мешали просмотру", — подумал Ученик.#- Скажи мне, Ученик мой, хоть в каком-то мнении мы теперь сойдемся? — голос разрезал тишину, неловко повисшую в большой зале, потолка которой не было видно.#- Да. Древние создали универсальную Машину, — Ученик отошел от окна, в задумчивости постоял, смотря, как ветер терзает длинные занавески, и закрыл окно. #Он прислонился к нему спиной и с неожиданно злобно спросил Наставника:#- Зачем ты убил Питэра?#- Что? — не понял смысла вопроса Наставник.#- Питэр, мой друг. Зачем ты его убил?#- Что?! — теперь Наставник был потрясен. — Ты понимаешь, что ты говоришь?! Как я мог его убить?! Это же невозможно! Машина сама все считает: кто ей нужен, а кто и нет! Это полный автомат!#- Тогда объясни, почему все Управители никогда после этой Машины не заводили себе друзей? Объясни, почему твой "полный автомат" создает порой такие замыслы, какие не сотворить ни одному драматургу? Ты сидишь здесь дольше пятидесяти Управителей. Я пережил шестерых и поговорил на чистоту с четырьмя из них. Если раньше Машина и была неуправляемой, то сейчас ее хозяин — ты. Ты играешь теми, кто проходит испытания, будто тебе недостаточно других игр. Ты...#- Довольно, — тихо, но властно сказал Наставник. — Да, ты прав. Но я не играю. Я пишу великий труд о Человеке. А чтобы написать труд о Человеке с большой буквы, нужны испытаниями с самыми сильными мира сего.#- Это утопия, Наставник. Сейчас никто не живет далеким будущим, все живут максимум годом. Кому будет нужна твоя утопия? Только тебе, ради чувства самоудовлетворения. Ни один Управитель никогда не оценит твоей утопии.#Тишина опять опустилась на комнату давящей вуалью. Неожиданно Ученик спросил:#- Скажи, Машина может убить испытуемого в реальности?#- Да, если послать в начале или в конце испытания слишком большой импульс.#И снова тишина. На этот раз ее прервал Наставник:#- Помни, что через полчаса мы с тобой должны выйти на Главную Открытую Площадь, я уже послал весть о том, что ты готов. Будет твоя коронация, если вдруг забыл. Мы должны собрать наконец силы и ударить по Маджикуту.#Будущий Управитель лишь кивнул. Злоба в его глазах уступила место холодному расчету.#- Скажи, зачем нужен был тот "ад"? Те странные фразы в нем?#- Это проще простого: тот, кто сомневается в ничего не значащих делах, не нужен Империи. Кстати, за те двадцать лет правления ты показал себя великим политиком. Ты будешь хорошо править Империей.#- И это будут те же двадцать лет, только с другими лицами... Я умру от скуки.#Наставник не ответил.#"Нет, я не умру от скуки. С первого же моего дня правления я отменю Наставников.#Хватит, Наставник, тебе властвовать над душами. Хотя твои записи я, пожалуй, прочту.#Маджикут — это, конечно, обязательно, но пока что на третьем плане; Машина — это порождение Ада, но это второе.#Первым умрешь ты."#